От головокружения Муса покачнулся, но успел предотвратить падение, упершись рукой в ближайший табурет, на котором лежал камзол посетителя. Пол качался, стены летали по кругу. Муса закрыл глаза, сосчитал до семи и снова открыл. Мир продолжал кружиться, но уже медленнее.

Серебристая тварь все еще топталась на своем месте… хотя нет, никого там не было! Стены перестали качаться, и то, что Муса принял за биорга, оказалось серебряной вышивкой на пустой подушке табурета.

Муса повернулся к седому. Движение привело к новому приступу головокружения, и ему опять пришлось опереться рукой на табурет.

— Я бы хотел уточнить… — начал он.

Посетитель вновь улыбнулся ему, как родственник на кладбище. Его камзол под пальцами Мусы зашевелился.

Вначале Муса инстинктивно отдернул руку, но затем вцепился в синюю ткань обеими. Без искина клиент не уйдет. А если искин атакует — что ж, тогда в дело вступит Шайтан. И для начала он моментально заблокирует все двери. Вот тогда и обсудим, кто чем заплатит. Опытный подавальщик и не таких шантажистов видел.

Однако камзол и не думал атаковать. Вместо этого он начал облеплять собой табурет, становясь все тоньше и прозрачнее. Рукава подогнулись под сиденье, плечевые фотоэлементы растеклись, как две медузы, брошенные на сковородку…

Через мгновенье Муса обнаружил, что крепко держится за голую ножку табурета и смотрит на красную подушку сиденья с серебряной вышивкой. На одной половине подушки лежала дохлая муха. На другой — два оплавленных цилиндра, которые еще четверть часа назад были свеженькими батарейками. Камзола как не бывало.

За столиком остался лишь один табурет, который еще не освободили. Седовласый посетитель с ледяными глазами по-прежнему улыбался.

Вне себя от злости — какие уж тут церемонии, если над тобой издеваются в твоей же чайхане! — Муса пошел на посетителя, на ходу поднимая руки, чтобы схватить старикашку за плечи. Крепко схватить! Крепче, чем этот проклятый табурет… то есть камзол…

Да, но камзол-то исчез. И серебристая тварь пропала… А что если и этот тип…

Посетитель как будто ждал от Мусы именно этого момента сомнения. И тоже вскинул руки навстречу, в точности копируя его жест.

От неожиданности Муса остановился и отдернул руки назад, словно человек, в последний момент догадавшийся, что сейчас налетит на зеркало. Посетитель скопировал и это движение, да так быстро и точно, что Муса уже не мог оторвать взгляда от его рук. Вот они покачались из стороны в сторону и затряслись, затряслись, посыпалась кожа, отвалились куски гнилой плоти, а две кисти все продолжали отряхиваться, отряхиваться…

Когда от поднятых рук остались лишь тонкие белые кости, стало видно, что с лицом, находящимся за ними, происходит то же самое. Лицо посетителя с огромной скоростью старело. Морщинистая кожа сползала со скул, волосы сыпались клочьями. Вот появился череп, он засох, почернел, рассыпался в пыль, в пыль… Лишь глаза, два серых кубика льда, непостижимым образом оставались на месте.

— Шайтан! — Скованный ужасом Муса наконец разлепил губы.

— Зачем кричишь, хозяин? В зале никого нет, кроме тебя и Катбея.

Муса тряхнул головой и огляделся. Катбей мирно посапывал на своем диване. А в том углу, где только что сидел ускоренно разлагающийся скелет, и вправду никого не было.

Но и назвать это наваждением не удалось бы. Рыбья голова валялась под одним табуретом, разряженные элементы питания — под другим. На столе стоял чайник с остатками самого дорогого и совершенно неоплаченного чая.

— Почему же ты его отпустил, выродок горелой микроволновки?! — От крика Мусы Катбей заворочался, но не проснулся.

— Ты же сам сказал ему, что он может не платить, — все так же спокойно отвечал Шайтан. — Никаких команд от тебя не было. Кроме того, твой отец многократно инструктировал меня насчет бесплатных подарков, которые все равно приносят нам пользу, поскольку являются особой формой рекламы наших…