Эти расправы были в духе Екатерины — с самого начала царствования, в разгар своего либерализма и показной терпимости к чужим мнениям, она не останавливалась перед преследованием за печатное слово. Так, например, в 1763 году, получив анонимную французскую книгу об истории Петра III, неприятную для нее, императрица велела своим резидентам за границей «прилежно» разыскать автора и потребовать от его правительства, «дабы он был наказан». Когда же в Лондоне появилась газета, направленная против русского двора, Екатерина в числе советов, как действовать против газетчика, на первый план ставит совет — «поколотить его, зазвав в подходящее для этого место».

Екатерина любила путешествовать. Все ее визиты подробнейшим образом записывались в специальный Камер-фурьерский Церемониальный журнал. Вот и 1775 год государыня проводила в Москве, следя за приготовлением торжеств в честь первого кавалера святого Георгия графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского, под командованием которого русская армия одержала победу над Турцией годом раньше (26 июля 1774 года).

Императрица приехала в Москву еще зимой, в январе 1775 года. До наступления весны и теплой погоды она наносила визиты высокопоставленным чиновникам и интересовалась проведением в жизнь и быт москвичей ее реформ: организация банков в связи с введением в обиход ассигнаций[9], регламентация купечества по капиталам. 23 апреля в Москве отмечался день рождения Екатерины II. А со следующего дня по заведенному расписанию она посетила открытый по ее наказу Воспитательный дом[10], село Коломенское, Измайлово, Ходынку, Черную Грязь и везде вникала в дело: давала советы и указания, рекомендации. Часто императрица работала и по воскресным дням. С 29 мая по 3 июня она находилась в Троице-Сергиевой лавре. 31 мая, Воскресенье, — праздник Живоначальной Троицы (Троицын день). Как записано в Камер-фурьерском журнале: «Обеденные кушанья ЕИВ (Ее Императорское Величество) соизволила кушать с Павлом и его супругой, с Преосвященным архиепископом Платоном и с находящимися в свите обоего пола чужестранными министрами и гвардии офицерами в 43-х персонах. При столе пили здоровье следующие:

1. Ее Императорского Величества при пушечной пальбе 51 выстрел.

2. Здоровье Павла и супруги его при пушечной пальбе из 31 выстрела.

3. Здоровье Преосвященного архиепископа Платона при пушечной пальбе из 21 выстрела.

При сих трех здоровьях на галерее певчими пето многая лета, и был колокольный звон».

А дальнейшие события так и шли своим чередом. Российские дипломаты работали по трудным позициям ратификации мирного договора с Турцией. Был заключен Кучук-Кайнарджийский мир и подписано очень выгодное для России соглашение, по условиям которого Россия получила Азов и Керчь, крепости Кинбурн и Еникале, что освобождало важнейшее геополитическое пространство — устья Дона, Днепра и Буга, Керченский пролив. Татары, жившие по берегам Азовского моря и северному побережью Черного моря, признавались независимыми от турецкого владычества. Кроме того, Турция должна была выплатить России контрибуцию в 4,5 млн рублей.

Но императрица не сидела сложа руки, она успевала много работать: следила за исполнением мероприятий к предстоящим торжествам, давала указания соответствующим службам о подготовке списка всех, кто отличился в военных действиях, чтобы по заслугам отметить их ратные подвиги (у Екатерины II появились и личные интересы в приобретении понравившегося ей села Черная Грязь — будущее Царицыно).

И вот императрице донесли, что все, наконец, улажено. Государыня с нетерпением ожидала приезда турецкого посла Абдул-Керим-Беглербея Румелийского. Наконец, 5 октября 1775 года турецкий посол прибыл в Москву. Москвичи узнали, что он привез Екатерине много денег, и стали одолевать ее многочисленными жалобами и просьбами.

Императрица торжественно отметила заслуги П. А. Румянцева и выехала в Петербург. Но просьбы москвичей не остались без ее монаршего внимания. Екатерина II подготовила ряд указов о продолжении начатого строительства дворцового комплекса, купленного ею Царицыно[11].

Предвидя расходы на строительство, государыня еще до отъезда из Москвы в Петербург подписала указ о выделении денег на восстановление функций Приказа Каменных дел (Каменный приказ), чтобы обеспечить своевременную доставку кирпича к месту работ. Несмотря на издержки и трудности с реализацией указов, императрица искренне увлекалась строительством. В письме Гримму она признавалась: «Страсть к постройкам усилилась у нас как никогда, и ни одним землетрясением не разрушено столько зданий, сколько мы их строим. Стройка — дело дьявольское: она пожирает огромные деньги, и чем больше строишь, тем больше хочется строить. Это болезнь, как запой…»

Екатерина II довольно часто по неотложным делам навещала первопрестольную. По пути следования из Москвы в Троице-Сергиеву лавру и обратно Екатерина II останавливалась в путевых дворцах, расположенных в селе Алексеевском, Тайнинском, Братовщине, Воздвиженском. Нельзя было миновать и села Большие Мытищи. Вот здесь-то и зародилась красивая легенда о том, что якобы выдался жаркий день, императрицу томила жажда и захотелось ей испить водицы. Но то ли забыли воду, то ли она теплой оказалась в припасе. Жители села Большие Мытищи и поднесли Екатерине родниковой воды из Громового ключа… «И столь понравилась она ей…».

… В то время граф Яков Сиверс[12], управляющий водными коммуникациями России, писал Екатерине II: «Жителям сего великого города настоит крайняя необходимость в хорошей воде для пищи <…> бедные нуждаются во все времена года, но пользуются весьма дурною водою во вред здоровья…»

И просьба Я. Сиверса не была забыта: высочайше повелевалось изыскать хорошую питьевую воду для второй столицы. Императрица помнила, какое несчастье постигло жителей Москвы: с апреля 1771 по март 1772 года только в Москве от моровой язвы (чумы) умерло 57 901 человек. (Да и другие опасные заболевания в первопрестольной, такие как холера, дизентерия распространялись через воду). К этому времени в Москве проживало около 200 тысяч жителей.

Для решения проблемы с питьевой водой для московских жителей она привлекла Фридриха Вильгельма Баура[13], ведавшего в те годы Гидравлической коллегией в Петербурге, известного специалиста по фортификационным и гидротехническим сооружениям, которого пригласила на службу в Россию еще в 1768 году. По ее указанию Ф. Баур приехал из Петербурга в Москву и приступил к обследованию Сокольнических ключей и многочисленных других мест, на Пресне, в селе Преображенском, на Введенских горах, за Трехгоркой и Рогожской заставами, около Андреевской богадельни и у Андроньева монастыря, где могли быть запасы воды с перспективой использования их для крайней нужды жителей Москвы.

К концу 1779 года изыскательские работы были закончены, и Баур написал Екатерине, что мытищинские источники оказались «наиболее ценными по качеству воды и по запасам ее наиболее подходящими». К докладу были представлены результаты гидрогеологических изысканий и первоначальная смета расходов на строительство водопровода. В записке, поданной в июне 1780 года «В комиссию производимых в пользу города Москвы водяных работ», Ф. Баур писал, что водоносный слой в Мытищах состоит из крупного песка и что если в покрывающем его глинистом слое сделать хоть малое отверстие, то вода бьет из него на 12 футов выше горизонта реки Яузы; далее он указывал, что бассейн, устроенный на месте «Святого» или «Громового» ключа, дает в сутки до 138 тысяч ведер воды и что другие бассейны из соседних ключей дают вместе 330 тысяч ведер (18 бассейнов).

Указ Екатерины II (копия 9) «Указ нашей штатс-конторы

Указав нашему генералу-порутчику Бауру произвесть в действо водяные работы для пользы престольного Нашего города Москвы, повелеваем штате-конторе показанную по смете Его на то сумму милиен сто тысяч рублей отпустить таким образом. В нынешнем году пятьдесят тысяч, в 1780-м, 1781-м, 1782-м, 1783-м и 1784-м, в каждом по сту по пятидесяти тысяч рублей, в 1785-м, в 1786-м и 1787 годах по сту тысяч рублей, имея те деньги в готовности к началу каждого года и выдавая оные по требованию Его, половину медною монетою, а другую банковыми ассигнациями.

На подлинном подписано Собственною Ея Императорского Величества рукою тако… Екатерина

В подлинном читал обер-квартирмейстер Федор Медведев в Царском Селе июля 28 дня 1779 года».

Указ Екатерины II (копия 10)

«Князь Михаила Никитич. Генерал-порутчик Баур по воле нашей имеет вступить в нынешнем еще году в производство водяных работ для пользы столичного Нашего города Москвы, от Нас Ему препорученных. Мы желаем, чтобы Вы пане со своей стороны в сем деле не оставили подавать Ему всякое пособие, так особливо силою сего предписали Московскому губернатору и обер-полицмейстеру, да и всем данного дела Его касаться будет о всевозможном исполнении Его требований и помощи, где оная сходственным образом учинена быть может.