— Я уже говорил, по натуре ты человек осторожный, практичный и выносливый. И силы свои не переоцениваешь. Но даже самые осторожные люди начинают делать ошибки, если перестают за собой следить. Одиночество — кислота, которая разъедает человека изнутри.

— Мне кажется, я не одинока, — заявляет Аомамэ. Наполовину собеседнику, наполовину себе самой. — Одиночка — возможно. Но не одинока.

В трубке замолкают. Видимо, пытаются разделить категории «одиночка» и «одинокий».

— В любом случае, теперь буду еще осторожней, — говорит Аомамэ. — Спасибо за совет.

— Я хочу, чтобы ты понимала одно, — добавляет Тамару. — Мы со своей стороны сделаем все, чтобы тебе помочь. Но если у тебя вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства — уж не знаю какие, — не исключено, что справляться с ними тебе придется самой. Как бы я ни торопился, рискую элементарно не успеть. Или даже вообще не смогу тебя вытащить. Скажем, если сталкиваться с этими обстоятельствами для нас будет слишком нежелательно.

— Прекрасно вас понимаю. Остаться здесь — мое решение, и я постараюсь защититься своими силами. Металлической битой и вашим подарком.

— Этот мир жесток…

— Там, где есть желания, готовься к испытаниям, — отвечает Аомамэ.

Тамару снова молчит, затем продолжает:

— А ты слышала об испытании, которое выпало сыщику тайной полиции в России эпохи Сталина?

— Нет.

— Его посадили в квадратную комнату, где был один лишь маленький деревянный стул. И приказали: «Заставь этот стул во всем признаться и составь протокол. Пока не сделаешь, из комнаты — ни ногой».

— Прямо сюр какой-то.

— Да нет, никакого сюра. Очень реальная история, от начала и до конца. Сталин создал жутко параноидальную систему, с помощью которой загнал в могилу десять миллионов человек, своих же соотечественников. И это — совершенно реальный мир, в котором мы живем до сих пор. Постарайся никогда это не забывать.

— Я смотрю, у вас много историй, которые греют душу…

— Не так уж и много. Но запасаюсь на крайние случаи жизни. Образования толком не получил, вот и запоминаю все, что может пригодиться. Примеряю каждую историю на себя. Ты же сказала: «Там, где есть желания, готовься к испытаниям». Все верно. Вот только желаний обычно мало, и все они довольно абстрактны, а испытаний — до ужаса много, и уж они-то совершенно конкретны. Это мне тоже пришлось претерпеть на собственной шкуре.

— Так что же за признание выбил следователь из деревянного стула?

— Очень ценный вопрос для размышлений, — отвечает Тамару. — Прямо дзэнский коан.

— Дзэн Сталина… — мрачно усмехается Аомамэ. Помолчав еще немного, Тамару вешает трубку.

После обеда Аомамэ занимается фитнесом: крутит педали тренажера, разминается на снаряде. С такой отдачей и таким удовольствием она не занималась своим телом уже очень давно. Закончив, смывает под душем пот. Затем, слушая радио, готовит нехитрый ужин. Смотрит по телевизору вечерние новости (ни одной интересной). А потом, уже в сумерках, садится на балконе и наблюдает за парком внизу. На коленях у нее тонкий плед, под рукой — пистолет и бинокль. А также новенькая, блестящая металлическая бита.