– Рой! – я постарался вложить в слова максимум приязни. – Я сразу вас узнал! Ждал, ждал звонка. Рад вас слышать!

– И я рад вас слышать. Я обещал, что приглашу вас… кстати, мы ведь договорились, что будем без официоза. Так вот – я приглашал тебя на свою яхту, походить вдоль побережья. Как, желание поболтаться на волнах не исчезло?

– Хмм… нет, с удовольствием. Можно я возьму с собой мою подругу?

– Конечно, можно. Итак, тогда в аэропорту Кеннеди тебя и твою подругу будут ждать билеты на рейс до Лос-Анджелеса. Там вас встретит мой человек и отвезет в Ньюпорт-Бич, в мой особняк. Я живу в нем тогда, когда приезжаю заниматься яхтингом. Погода стоит отличная – температура воздуха двадцать пять градусов. Солнце, шторма не ожидается, так что нам предстоит хорошая поездка. Все за мой счет – это уж само собой. Пообщаемся – ты меня очень заинтересовал как личность, хотелось бы с тобой больше познакомиться, поговорить обо всем. Мне кажется, это будет взаимно интересно. Итак, ты едешь?

– Конечно, еду!

– Хорошо. Рейс в десять утра, билеты будут тебя ждать в кассе. До встречи.

– До встречи.

Рой положил трубку, а я, задумавшись, так и сидел с трубкой в руке, почесывая ей правый висок. Затем опомнился и пошел к Ниночке сообщить, чтобы она срочно собирала барахло – завтра мы уезжаем на море. Вернее, если уж быть точным, – на океан.

Ну а потом была суматоха, крики о том, что нет достойного купальника (вернее, никакого нет), сборы чемоданов и разговор с Пабло, которого пришлось убеждать, что брать с собой в полет пистолет и нож будет не очень правильно. Договорились, что он сопроводит меня до самой «проходной» в аэропорту, а когда я полечу назад – так же меня и встретит.

Полет был довольно-таки долгим – почти четыре тысячи километров, это вам не до булочной долететь. Кстати, комфорт был несравним с комфортом нашего «Аэрофлота» – в нашем самолете, в котором я летел в Нью-Йорк, все было гораздо круче и современнее. Или даже так – наши обогнали время. Здесь же все было проще и зауряднее, хотя летели мы (само собой разумеется) бизнес-классом.

В Лос-Анджелесе нас ждал молодой мужчина, одетый в приличный костюм и даже с галстуком. Он стоял с плакатом, на котором было выведено крупно и красиво: «Майкл Карпов». Именно Карпов, а не Карпофф, как почему-то всегда пишут американцы. Но – Майкл. Нет у них буквы «х», чего уж тут поделаешь. Впрочем – все условности и тлен. Как ни назови – я останусь Михаилом Карповым до самой своей смерти.

Мужчина представился Джеком О. Коннелли, схватил наши чемоданы, и мы пошли к лимузину, ожидавшему нас у выхода из аэропорта. Через пять минут мы неслись по обычной американской трассе, украшенной многочисленными рекламными щитами.

Ехали минут сорок, может, чуть больше. Кожаные диваны лимузина очень удобны, Джек предложил нам шампанского, от которого мы отказались в пользу апельсинового сока – натурального, свежевыжатого (тут же Джек добыл его из свежих апельсинов, пожужжав машинкой отжима). За рулем сидел водитель в таком же костюме, как и у Джека – ну может, чуть попроще, – и чувствовалось, что Дисней не испытывает никакой нужды в финансовых средствах. Проще говоря, от всего окружающего так несло деньгами, что это вызывало аллергию и потому хотелось чихнуть. Ну не привык я вращаться в высшем обществе! И не люблю эту всю публику… И роскошь мне чужда.

Ниночка тоже была слегка не в себе. Отвечала невпопад, задумывалась, не отвечая на вопрос по несколько секунд, затем спохватывалась, что-то говорила и снова уходила в себя. Я старался внешне не показать моего состояния. Мол, для меня это все привычно и просто – я же известный всему миру писатель!

Вилла была в том же духе – вымощенная розовым плитняком земля, газоны, пальмы, цветники, идеально ухоженные стены огромного дома, построенного с претензиями на сказочность: башенки, как у крепости из какого-нибудь диснеевского мультика, а сами стены стилизованы под грубую крепостную стену. Ничего не могу сказать – невероятно красиво. Но такого, как я, солдафона и «колхозника» – просто пугает.

Вот оно, «лицо капитала»! Здесь живет один из тех людей, которые на самом деле владеют Америкой. Кстати, насколько помню – а я все помню, до последней строчки из Википедии, – Рой Эдвард Дисней умер миллиардером. Но также помню, что начал он в компании своих дяди и отца с самых низов, это, можно сказать, «не настоящий» мажор. Впрочем, и это нормально: нельзя судить по человеку – раз он богат, значит, богатство само пало ему в руки и он палец о палец не ударил, чтобы его получить. Или сохранить. Тот же Трамп, хоть и был наследником богатого папаши, но за свою жизнь шесть раз (!!!) доходил до банкротства. И все-таки поднялся. И обошел всех – даже стал президентом США. К нему можно относиться всяко, но отрицать наличие у него ума, проницательности и предпринимательского таланта – просто глупо.

Рой встретил нас у первой ступени лестницы, ведущей на террасу. Одет он был просто: джемпер, свободные брюки, туфли тонкой кожи – совсем невидные, но их цену я бы не хотел знать. Скорее всего – жаба задушит.

Дисней улыбался, и я снова поразился тому, насколько улыбка меняет людей. Рой был некрасив, но когда улыбался, он будто озарялся внутренним светом. В нем был и стальной стержень (я это знал из его биографии), и кипело пламя паровозной топки, разогревающей пар в машине, толкающей паровоз вперед и вперед. Это очень энергичный человек, даже если он выглядит слегка сонным и вялым. Кстати, самые сильные мастера рукопашки, которых я знал, тоже выглядели очень спокойными, даже вялыми. Но беда тому, кто посчитал их такими, какими они выглядели.

Защитная окраска? Вполне может быть. Выглядеть как можно более безобидным, чтобы в долю секунды взорваться наподобие разрыва гранаты.

– Рад, очень рад! Майкл, представь меня своей девушке!