– Босс, там феды приехали. Я этих гадов носом чую! Не представились, попросили позвать тебя. Я сказал, что сейчас сообщу тебе, но не знаю, хочешь ли ты с ними встретиться. Будь осторожен! Это такие гады, что просто слов у меня других нет! Если что – у нас с Лаурой стволы наготове.

Кстати, Лауру тоже подучили стрелять, и стреляла она вполне неплохо из револьвера 38-го калибра, который я купил специально для нее. Короткоствольный «кольт-бульдог». Вид у него отвратный, я такие не люблю, но если звездануть из него в упор – эффект будет не хуже, чем если бы лошадь копытом лягнула.

Кстати, «федов», как их называет Пабло, я ждал уже давно. Ну не могли они не приехать! Тем более после попытки моих же соотечественников меня похитить. Следят, шакалы шелудивые! Да ну и пусть. Какой там главный принцип айкидо? Нужно пустить силу противника себе во благо и тем его победить. Перефразирую, конечно, но смысл, по-моему, ясен. Итак, поборемся!

– Сколько их?

– У ворот – трое. Сколько еще в машине сидят – не знаю.

– Машину не пускай. Троих тоже не пускай – только двоих. Скажи – распоряжение босса. Сделай физиономию поглупее, таращи глаза и повторяй: «Масса сказал, два человек! Ничего не знай!»

– Не прокатит. Про «масса». – Пабло покосился на меня. – Вот если бы я был черный, да и то…

– Да что хочешь делай, но чтобы сюда вошли только двое. Только не калечь, нам еще с федами проблем не хватало. В гостиную их.

Пабло кивнул и пружинистым шагом пошел к воротам, а я отправился в гостиную – как был, в джинсах, клетчатой рубашке, кроссовках. Кстати, мне долго пришлось себя приучать не разуваться на пороге и не переобуваться в домашние тапочки. Американцы все-таки хорошенькие такие свинтусы – в чем на улице ходят, в том и по паркету шастают. Но раз уж я оказался здесь, в этом американском кубле, – надо принимать их правила. Ну в самом деле – не будешь же каждый раз требовать от гостей, чтобы они надевали тапки? И не от гостей – тоже. Лаура с Пабло постоянно перемещаются из сада в дом и наоборот. Они бы, конечно, меня поняли, когда бы я рассказал им о русских обычаях, но… В общем – ходим по дому как американцы. Типа свинячим.

Справедливости ради надо сказать, что грязи как таковой в дом мы не таскаем – дорожки выложены плиткой, а где не плитка – там щебенка из габбро. Или газончик, больше похожий на плотный зеленый ковер. Пачкаться по большому счету-то и негде. Если только Пабло, который ковыряется в клумбах и сажает всякие невидали, пачкается, но у него для того рабочие резиновые сапоги, оставляемые им в небольшой «бендешке» у гостевого дома, где живут они с Лаурой.

Проходя мимо кухни, где священнодействовала Лаура, втянул носом вкусный мясной дух и даже сглотнул слюни. Нет, хорошо, что мощная вытяжка на улицу! А то вот так сиди и целыми днями слюнями истекай! А как работать? В такой-то атмосфере? Опять же можно и язву желудка получить. Запросто, между прочим! Врачи еще в моем времени заметили, что если под офисом (рядом с офисом) находится какой-то «пахучий» пункт питания, запахи от которого проникают на рабочее место, то работники на этом самом месте начинают истекать слюной, и соответственно их мозг готовится к приему пищи, усиленно выделяя желудочный сок. А если пища не поступает в этот самый момент – что тогда делает желудочный сок, в миру слабый раствор соляной кислоты? Правильно! Он разъедает стенки желудка. Вот так и образуются язвы.

Интересно, что она там готовит? Иногда я сам заказываю, что-нибудь из русской кухни, которой я же ее и научил – готовить всегда умел и даже любил. А иногда она сама – что-нибудь из латиноамериканской кухни, острой и жгучей, как напалм. Для меня делает не очень острые блюда, хотя я и люблю острое – просто те латиносы, которые не могли есть свои жгучие штуки, вымерли как динозавры, оставив вместо себя племя людей, кажется, способных без вреда для здоровья есть раскаленное железо. Нет, до их уровня продвинутости я еще не дотянулся.

В гостиной горел камин, и его приятное тепло распространялось на всю комнату. Я сел в кресло сбоку от каминного зева, нащупал спрятанный в кресле «кольт 1911» и расслабился, вытянув ноги и прикрыв глаза. Идиллическая, наверное, картина – хозяин дома, эдакий новый Хемингуэй – сидит себе и обдумывает свои будущие гениальные нетленки.

Кстати сказать, к Хемингуэю я всегда относился неоднозначно. С одной стороны, я его бесконечно уважаю. Бурной жизни этого человека хватило бы на несколько, а то и на несколько десятков человеческих жизней. Он загонял себя туда, откуда могли выбраться совсем немногие счастливчики – например, в ту же самую Испанию, где он сидел в осажденном фашистами Мадриде и писал о том, что видел вокруг. Во Второй мировой войне он возглавил отряд из двухсот партизан и воевал с немецкими фашистами. Как можно не уважать такого человека?

А с другой стороны – в конце жизни он сделался нелюдимым, неприятным человеком, алкоголиком и психопатом, практически уничтожившим свою жизнь и самого себя. Ему все время казалось, что за ним подсматривают, его подслушивают, что везде стоят «жучки» подслушки и за ним постоянно ходят шпики. Само собой, ничем хорошим эта гиперпаранойя закончиться не могла. Он застрелился из любимого ружья.

Я не люблю самоубийц, каким бы мотивом ни был вызван их акт. Только одно может оправдать самоубийство – страх выдать тайну, раскрытие которой повлечет за собой многочисленные людские потери. Никто не может устоять против пыток. НИКТО. Сломать можно любого человека – как бывший военный, я знаю это лучше многих. Но если у человека все хорошо? Если он любим читателями всего мира? Богат, живет в благословенных краях у теплого моря? ЗАЧЕМ?! Увечные, больные, нищие живут, борются, радуются жизни, не имея поместья на берегу моря, не имея морского катера и кругленькой суммы на банковском счету. А ты зачем это сделал?! ТРУС! Трус и больше никто.

Кто-то скажет: «Ишь, развоевался! Пинает мертвого льва! А ты бы сам попробовал!» А я пробовал. И ранен был. И отбивался гранатами, когда казалось – все, жизнь кончилась и осталось только подороже продать ее, жизнь. И когда остался один патрон в «стечкине» – ждал, когда «дух» подойдет поближе, чтобы зарезать его и уже потом застрелиться. Но не позволял себе расслабиться и растечься как медуза. Мужчиной надо быть! Что бы с тобой ни случилось в жизни. Мужчиной!

Занятый этими мыслями, я не сразу услышал, как открылась дверь с хорошо смазанными петлями. Я вообще терпеть не могу скрипучие двери, потому Пабло прошелся по всему дому и тщательно промазал эти самые петли.

– Босс, вот эти люди, которые хотели с тобой увидеться. Цели посещения мне не сообщили, сказали, что ты их знаешь. Я буду за дверью, босс!

– Не надо, Пабло, – кивнул я, вглядываясь в пришельцев. – Иди, занимайся своими делами. Если что – я сам разберусь.