Я ненавязчиво отошел в сторону, предоставив их самим себе. Впереди меня ждал очередной день всяких церемоний и прочего протокола.
Сейчас мы собрались всей монаршьей толпой на церемонию подписания Акта передачи одного квадратного километра Константинополя Греции. Затем, мы проследуем в церковь Марии Монгольской, где будет пышная церемония коронации Константина Первого короной Императора Эллинской империи и провозглашение этой империи, как таковой. Вероятно, новоявленный Император толкнет какую-то торжественную речугу, после чего подпишет Высочайший Манифест о восшествии на престол, и о переименовании бывшего района Фанар в новый город Эллинской империи – Константинополь-Эллинский (чем бы дитя не тешилось, лишь бы было счастливо).
От идеи обменять Фанар на пару островов я отказался, посчитав что щедрый жест в виде дара даст больший положительный эффект на отношение греков к России и Ромее, и позволит нам активнее влезать в их дела.
Костик, правда, рвался тут же объявить о немедленном переносе столицы из Афин в Константинополь-Эллинский, но я ему этого делать не советовал, предложив вынести вопрос на всенародный референдум. Заигрывания с народом полезны, особенно, когда ничем не рискуешь.
Я вот, к примеру, не стал просто переименовывать Петроград обратно в Санкт-Петербург, а устроил организацию в Северной Пальмире инициативных групп, которые собрали подписи и вышли на вашего покорного слугу с общественной челобитной. Нужно ли говорить, что я отказался? Сказал, что мои возлюбленные верные подданные в северной столице должны сами принять решение о том, как должен именоваться этот город.
Нужно ли говорить о том, что в Питере сейчас шла ожесточенная грызня во всяких интеллигентских и прочих сборищах на открытом воздухе (соблюдая дистанцию и масочный режим, разумеется), как сейчас беснуются местные газеты?
При том всем, что лично мне все равно, каков будет в итоге результат. Вот абсолютно. Главное, что все при деле и все заняты.
*
ЭГЕЙСКОЕ МОРЕ. В ВИДУ ДАРДАНЕЛЛ. ЛИНКОР HMS INDOMITABLE. 10 мая 1918 года.
Их эскадра все так же крейсировала, не предпринимая никаких активных действий. Из Лондона то и дело приходили какие-то запросы, какие-то ненужные распоряжения и противоречивые команды, что свидетельствовало о полном непонимании Адмиралтейством не только обстановки, но и ситуации в целом.
Имея основной целю демонстрацию флага и давление на русских с итальянцами, их эскадра совершенно не годилась для каких-то серьезных действий в этом районе.
Адмирал Джон Де Робек мрачно смотрел в сторону Проливов. Да, когда он командовал союзной эскадрой в битве за Дарданеллы, они тут потеряли пять кораблей, но успеха так и не достигли. А за прошедшее время русские весьма усилили оборону и самих Проливов, и островов, которые их прикрывали. К тому же непосредственно у Дарданелл сейчас крейсировала русско-итальянско-греческо-болгарская эскадра, пусть и уступающая по силам британцам, но имеющей преимущество за счет береговых батарей и имеющая возможность маневрировать, прикрываясь островами и минными полями.
Так что, если из Лондона поступит идиотский приказ начать активные действия, то потери в его эскадре как бы не были больше печальной Дарданелльской операции.
– Сэр! Наблюдатели докладывают о приближении со стороны суши большого количества тяжелых аэропланов. Они идут прямо на нас, сэр!
Глава 15. Парад лжецов на фоне Моонзунда
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. ПОСОЛЬСКИЙ ЗАЛ. 10 мая 1918 года.
– Вы прибыли, чтобы вручить нам Ноту об объявлении войны?
Сэр Колвилл Баркли запнулся, но тут же овладел собой.
– Нет, Ваше Императорское Величество. Для начала я хотел выразить глубочайшую признательность за согласие дать мне аудиенцию.
Холодно киваю.