Гусев отхлебнул из бутылки, довольно вздохнул, посмотрел на звездное небо.

— Насрать на царей, дворян и чиновников-жополизов. Мы живы Серый!!! Ты посмотри на это небо, вдохни пьяный воздух моря.

— Ты зачем Девику сделал своей женой? Тебе всегда нравились «доска два соска».

— А тебе «оппа-оппа, у меня самая, самая огромная жоппа». У Девики будет ребенок.

— Ты попал! — засмеялся Клячкин.

Друзья медленно и молча дошли до дома Сергея. У Володи к вечеру разболелась нога.

— Нам нужно будет вывезти сто тысяч человек, — сказал на прощание Гусев.

— Проблема!!!

На следующий день, ранним утром Гусев пригласил к себе китайского генерала. Болин Сюй быстро понял ситуацию.

— Месяц — это очень мало. Даже до Тривандрама туда — обратно три недели хода. Предлагаю срочно грузить мои батальоны и ирландцев. Вам, Владимир Иванович, нужно будет привезти солдат из Адена.

— Знаю. Поторопись с погрузкой, генерал.

В конце дня атаман собрал всех казаков и пригласил Гусева. Новости быстро разошлись по острову. Казаки весь день собирались группами, кричали, спорили, кое-где дело дошло до мордобоя.

— Царь выпустил указ. Я — преступник. Вы все — дезертиры. Наше место на каторге. Или на виселице. Что вы решили? Идти на убой покорными овцами? Овцы — налево! Готовые дать отпор царским холуям — направо! — Гусев показал рукой направление.

Лишь тысяча казаков не захотела на каторгу. Гусев был шокирован. Днем Володя переговорил с пилотами. Простые крестьяне оказались смелее казаков. Около десяти процентов летчиков сказали ему о готовности сражаться. Еще двадцать процентов колебались.

— Казаки всегда кичатся своей смелостью. Я думаю, каждый взлет или посадка таят в себе больший риск, чем пять, или десять боев с арабами или индийцами. В Тривандраме у казаков были огромные потери, но доля погибших летчиков в проливе Баб-эль-Мандебский в три раза выше, — подвел черту Макар Фомич.

— То, что ты летчик выше того, что ты казак?

— Вечером, Владимир Иванович, мы узнаем истину. Кто смельчак, а кто трус.

— Героизм летчиков в Баб-эль-Мандебском сражении невероятен! Пусть казаки все окажутся героями, летчиков никто не переплюнет.

Болин Сюй стоял рядом с Клячкиным. Оба отпускали едкие замечания в сторону казаков.

— Ишь ты, как у Гусева лицо покраснело. Того и гляди инсульт ударит, — насмешничал Клячкин.