— Ты разругался с Гусевым? Он даже не заглянул к нам.

— Как я могу поссориться со старым другом? Это невозможно. Я, Володя, Сергей и Валерка — друзья до гроба. Ничто не может разрушить нашу дружбу.

— Даже если Гусев меня соблазнит? — игриво поинтересовалась Сабина.

— Твой намек на грязную инсценировку измены Франчески меня расстроил. Запомни, жена Гусева вне подозрений. Володя не верит в измену жены, для меня этого вполне достаточно. На обратном пути из США Гусев заедет к нам в гости. Если он тебя соблазнит, то это не разрушит нашу дружбу.

— Ты…, - задохнулась в негодовании Сабина.

— Я набью ему морду, — Николай повернулся, ухватил жену за ухо и добавил, — а ты неделю не сможешь сидеть на стуле.

— И только то, — радостно засмеялась Сабина, — я готова рискнуть. Меня это возбуждает. Я умираю со скуки. Не так я представляла брак с тобой.

Англичанка повалила стул на пол, и сдернула мужа на ковер.

— А когда Гусев вернется?

— Не смей разрывать мою рубашку. Она мне нравится.

— А ты в отместку мог бы порвать мою блузку… и штанишки… Сделай мне куни.

Сабина всё таки добилась своего, муж вымотался до потери сознания, и заснул со спокойной улыбкой на лице. Сабина сходила за своими тремя служанками, те помогли перенести мужа на кровать.

«Приедет Гусев, я набью ему морду.» — подумала Сабина, и уснула умиротворенной.

Среда — день заседания верхней палаты парламента. Каждого из вождей племен Ершов возвел в графское достоинство. Дресс-код отсутствовал, половина палаты щеголяла в рубахах навыпуск и холщовых штанах до колена, вторая половина подражала покойному Железному герцогу и потела. Двенадцать графов легко помещались за длинным столом, во главе которого сидели король и королева. Те, что в рубахах, пили самогон, сторонники Роберта Уильяма Каланихиапо Вилкокса — красное вино, его Ершов закупал бочками в США. Закуски практически не было — канапе на четырех больших тарелках.

Сабина по привычке стала развлекаться. Рядом с ней сидел громадный дикарь полтора центнера весом. Немного тугодум, но крайне свирепый и жестокий, сторонник Вилкокса. Сабина стала расхваливать Роберта, жалеть, что того убили, иначе бы он отомстил и британцам — убийцам благородной Лидии Лилиуокалани, и американцам — убийцам Виктории. Затем англичанка засыпала комплиментами самого вождя. Тот молчал, не успевая вставить ни слова, но довольно улыбался. Ершов встал и подозвал к отдельному столику для приватного разговора младшего вождя с дальнего конца стола. Его подданные практически в полном составе уехали на Ниихау, где Ершов устроил бесплатную выдачу браги и хлеба для канаков. Сабина наклонилась к своему собеседнику и начала нашептывать ему провокационные мысли, что Ершов не так жесток, как нужно быть королю. Сосед толкнул вождя в бок и сказал по гавайски:

— Эта кровожадная баба сейчас зарежет тебя, и скажет, что ты к ней приставал. Она каждый день убивает десяток людей, развлекается сучка.

— Я наверно съел чего-то не свежего, — пропищал тонким голосом громила, и выбежал из зала.

— Шутки шутишь, — недовольно констатировал Ершов, вернувшись.

Гусев сидел за роскошным столом, пытаясь изобразить из себя английского сноба. Сабина вела с ним пустой великосветский разговор, а Ершов хмурил брови и молчал. Воспользовавшись тем, что жена ушла выдавать распоряжения шеф-повару, Николай поинтересовался:

— И когда ты собирался мне сообщить о Тривандраме. Ты разрушил город! Там сплошные руины! Когда я смотрел на фотографии в газетах, у меня волосы вставали дыбом.