– Женщины никогда не заходили через главную дверь. Экипаж подвозил каждую из них к черному входу, и они долгое время проводили в комнате мистера Баррингтона. Никто из посетителей не должен был видеть представителей высшего класса в нашем злачном месте. Один-единственный раз, в прошлую субботу, я видела миссис Мур за барной стойкой. Кэтрин облачилась в мужскую одежду.

– Описать сможете?

– На ней был надет старый сюртук, на несколько размеров больше ее самой. Наверно, она хотела скрыть женские очертания. Женщина носила рубашку навыпуск, постоянно поправляла брюки, потому что они тоже свободно сидели на ней, волосы убрала в пучок на макушке и скрывала его цилиндром, – ответила провидица и в раздумьях закатила глаза. – Пока я находилась в главном зале, то слышала, как бармен спорил с другим клиентом по поводу сапог миссис Мур, которые тоже выглядели не по-женски. Один из них говорил, что пряжки у обуви золотые, а другой утверждал, мол, у этого редкостного старья не может быть золотых пряжек, и, скорее всего, это был томпак.

Кто-то стал яростно поворачивать дверную ручку, в надежде, что замок не закрыт. Гелла вздрогнула, посмотрев на дергающуюся от чьего-то неистовства дверь, затем, отложив карты в сторону, оцепенела, охваченная ужасом.

– Открывай, шельма! – воскликнул незнакомец. – Открывай и молись, чтобы я не нашел у тебя полицейскую ищейку! Иначе пеняй на себя!

– Почему все считают, что я из полиции? Раздражает, – шепотом произнес я. – Окно не заперто?

Девушка лихорадочно замотала головой.

– Зашторьте его, как только вылезу.

Оказавшись снаружи, я зацепился за небольшой кованый балкончик для цветов и уперся ногами в стену, молча терпя сильную резь в больном плече.

Снизу лежала большая куча прогнивших отходов, образующих множество ручейков темно-коричневого цвета и издающих непереносимое зловоние.

Я хотел уткнуться носом в шарф, но, скривив лицо от отвращения из-за запаха, решил понаблюдать за мисс Каррас и озверевшем бандитом через небольшой проем, оставленный между шторами. Окно Гелла закрыла не плотно.

Девушка быстро привела все в порядок, как было до моего прихода, предварительно сняла с левой ноздри Натх, будто предполагала, что мужчина, напуганный и разозленный появлением детектива, не сможет держать себя в руках и случайно или намеренно сорвет украшение.

– Я сломаю твою тонкую шею! – ворвался и закричал бандит, хватая провидицу за горло. – Что ты ему рассказала?! Отвечай! Я видел, как ты говорила с ним!

– Ничего не расскажу! Весь этот паб не стоит и ногтя мистера Брандта! – хрипела бывшая проститутка, пытаясь отбиться от нападавшего. – Придушишь меня, и Дэвид отправит тебя висеть на крюке скотобойни.

Преступник ударил девушку по щеке, схватил за волосы, отшвырнул от себя в сторону подушек, достал хорошо отполированный, заточенный нож и залился нервным смехом.

– Главарь запретил трогать ищейку, но про тебя не было ни одного слова, Гелла.

– Если бы не моя работа, вы бы все жили, как свиньи в помоях!

– Считаешь, что тяжело найти человека и заставить его читать прописанные слова с бумажки для людей, чье светлое завтра никогда не наступит? – усмехнулся он. – Даже я так смогу.

Не сходя с места, бандит осмотрел комнату, после чего сел рядом с провидицей, приставив нож к ее животу, и что-то прошептал ей на ухо. Затем он широко, злобно улыбнулся, убрал руки в карманы брюк и подпрыгивающей походкой ушел, хлопнув за собой дверью.

Убедившись, что юноша окончательно ушел и не прячется где-то в коридоре, девушка одной рукой помогла мне забраться обратно в комнату, а другой держала горящую от пощечины щеку.