Подтверждая мысли Ларионова о расхождении происходящего с историческими данными, сигнал, взвившейся ракетой над редутом "Виктория", появился в пять часов пополудни вместо шести. Осадные батареи смолкли и в атаку устремились назначенные к штурму батальоны.
* * *
Из письма капитана первого ранга Юрковского.
"У нас на кургане живет одна из сестер милосердия, зовут ее Прасковьей Ивановной, а фамилии не знаю... Бой-баба такая, каких мало!.. Солдаты с радостью дают перевязывать ей свои раны... А как странно видеть под ядрами женщину, которая их нисколько не боится..."
Воспоминания лейтенанта Жерве.
"Да, ночь эту я никогда не забуду. Работа была у нас ужасная; по крайней мере 2000 человек толпились на маленьком пространстве, чтоб достать несколько земли для заделывания повреждений от денной бомбардировки; а в это время буквально не проходило минуты, чтоб не раздавался выстрел... Самая жаркая и спешная работа была на моей батарее, которую разбили ужасно. Я не помню, чтоб все предыдущие бомбардировки были, хоть мало-мальски похожи на эту; в этот раз был решительный ад. Это видно было, что они готовились к чему-то необыкновенному... Поверите ли, друзья мои, что штурм в сравнении с бомбардировкой веселое дело... все-таки лучше, чем хладнокровно смотреть, как одной бомбой вырывает несколько десятков человек. Никогда не забуду я этот случай, когда в эту бомбардировку у меня на батарее разворотило одну амбразуру; я, подойдя к ней, заставил прислугу, состоявшую из девяти человек, поскорее поправить, чтоб через самое короткое время орудие это могло
____________________________________________________________________
* - Подлинный приказ Нахимова.
действовать. Они принялись за работу, и я некоторое время следил... потом пошел к другому орудию, чтоб посмотреть, хорошо ли там стреляют; не успел я отойти несколько шагов, как вдруг слышу крик; обращаюсь назад, и что же вы думаете? Всю прислугу положило... бомбой насмерть... Одним словом, в тот день я насмотрелся таких сцен, что не мудрено, если в 30 лет состаришься..."
* * *
- Не так, как нас учили. - Вполголоса произнес Гребнев, обращаясь к Ларионову. Они стояли рядом, глядя в бинокли, на появившихся из траншей французских солдат.
- Вот плоды вашего появления - замолкшие раньше времени орудия батарей и редутов. Да и третий бастион молчит. Видимо решили, что всё и всех подавили. Осталось дойти к дереву и сорвать плод победы. - Сказал вставший рядом с "потомками", генерал Хрулев.
- Ба! Да Пелисье, видимо собирается наличными силами, взять не только редуты и люнет, но и нас грешных с Малахова кургана попросить! - удивился Ларионов, - только вот не ждёт сюрпризов.
Лавина вопящих французов двигалась по Киленбалочному плато в направлении редутов и Камчатского люнета. Таранный удар французской пехоты казалось нельзя ничем не остановить.
- Может, зря мы вам доверились? Опоздаем с резервами и ...
- Не беспокойтесь Ваше превосходительство. - Успокоил Ларионов генерала Тимофеева, которому в той, другой истории, предстояло погибнуть от пули в голову, при контратаке на занятый французами Камчатский люнет.
- Что-то больно много французов!
- Подполковник! Приготовьтесь к открытию огня шрапнелью, по их исходному рубежу. - Обращаясь к фон Шведе, и не обращая внимания на слова Тимофеева, приказал Ларионов.
- Слушаюсь!
Ларионов взял телефонную трубку и скомандовал командиру искровой роты, лично сидевшему на связи: