– Сделай, как я сказал, а потом поговорим на эту тему. Я больше не хочу быть жертвой.

– Может, просто напишем жалобу в прокуратуру по факту вымогательства?

– Помнишь, что стало с Гошиным, который пошел по этому пути? Он оказался в ШИЗО быстрее всей законной процедуры. Они найдут способ прикрыть себя, а я нет. Нас, осужденных, за людей не принимают.

– Да, так же как и родственников осужденных, – огорченно добавила я.

– Поэтому здесь необходимы другие методы. У нас нет таких сил, чтобы бороться с этой властью. Мы можем только бежать от нее и искать помощи и укрытия в другой стране.

– Я все сделаю, как ты сказал.

– Милая моя, я очень сильно люблю тебя, и если нас разлучат еще на четыре года с возможностью видеть друг друга, в лучшем случае, один раз в три месяца, то я просто не выдержу этого. Я не имею права оставлять вас с Матвеем одних, я несу за вас ответственность и не хочу больше ваших страданий.

– Я люблю тебя!

– И я очень сильно люблю тебя, Катюша!

Юрий приехал на следующий же день, после чего Саша поведал мне, что с документами вопрос в ближайшее время будет решен. Осталось найти деньги.

План побега был очень прост. В колонии-поселении можно свободно передвигаться по территории. Достаточно было уйти на работу в лес рубить дрова, обойти забор через лес и выбежать на трассу, где я должна ждать его на автомобиле с заранее приготовленной сменной одеждой, очками и кепкой. Оставалось лишь найти машины. Вторая машина была необходима для того, чтобы поменять первую до ближайшего поста полиции. Далее мы должны пересечь границу, и примерно в это время дежурные хватят осужденного Баринова. Сначала они будут искать его сами и только спустя пару часов объявят о побеге. Но нас уже не будет в этой стране.

Через день Саше посетил Виталий, после чего заехал ко мне домой и передал сверток, в котором было завернуто 50 тысяч долларов.

Машины найти было несложно – многие таксисты во время кризиса в стране остались без заработка, поэтому за хорошее вознаграждение согласились сдать в аренду машину, причем пригнать и забрать их они должны самостоятельно в условленном месте. Гораздо труднее оказалось найти парик с волосами естественного вида.

Необходимые вещи были собраны, до конца месяца оставались считанные дни. Признаюсь честно, было страшно, но процветающее беззаконие в нашей стране не оставляло нам выбора.

Я ехала к Саше с последними уточнениями плана, но дурное предчувствие и страх не покидали меня. И не зря…

Мы не успели. Сашу посадили в ШИЗО на 15 суток, после чего сразу планировали перевести на общий режим, откуда побег невозможен. Штрафной изолятор, он же ШИЗО, – это маленькая комната, в которой нет ни кровати, ни стола. Открывают дверь в ШИЗО один раз в день на прогулку в присутствии дежурного. Свидания запрещены.

Все, плану не суждено свершиться. Слезы и истерика не заставили меня долго ждать. Я кричала: «Нет! Нет! Нет!» Меня вывели на улицу и попросили покинуть территорию.

Казалось, что жизнь закончилась. Боль души и реальная боль сердца, переживания за Сашу и полное разочарование!

Я замерла в машине и просидела несколько часов, смотря в одну точку. Меня вывел из оцепенения звонок. Это была Лена, тоже осужденная, но одна из немногих, кто не боялся держать сотовый телефон: «Катя, Саша был на прогулке и просил передать тебе, что все хорошо, ничего не меняется, через три дня в то же время. Больше он ничего не сказал. Видимо, через три дня в то же время он что-то передаст, и я позвоню тебе».

– Спасибо большое, Леночка!