К полудню следующего дня, по правую руку от продвигающейся вдоль берега реки группы людей, на горизонте показалась кромка владений лесной девы. Тимур, так звали охотника, махнул в направлении серебристых деревьев рукой:

– Я когда на этот берег переправился, пробовал сначала в тот лес сходить. Думал, постреляю, – охотник поправил длинный лук, продетый через голову и плечо, – дичь там какую-нибудь. Да не тут-то было. Только к лесу подошел, как свет между деревьями померк, словно тень гигантская упала, а на небе, заметьте, ни единого облачка не было.

Максим заметил как его зукандарские друзья молча переглядываются, ехидно так улыбаясь.

– Мне сразу перехотелось туда соваться. – Продолжал тем временем Тимур. – Я когда в игру вошел, ну, появился в этом мире, оказался севернее Склага, возле леса.

Теперь бесшумно смеялся Робус.

– Таких монстров в том лесу насмотрелся…. Пару раз еле жив остался, одна благость, всегда быстро бегал. Пришел в Склаг, разузнал, как, да чего там. Оказалось, что местный кожемяка нанимает охотников. А я сразу обнаружил, что стал следы разные подмечать, сломанные веточки и тому подобное. Видно программа изначально мне в голову эти навыки вложила.

– Так ты следопыт? – Спросил Робус.

– Вроде того. – Кивнул охотник.

– Кто бы сомневался. – Беззвучно прошептал Александр. Он-то уже давно заглянул в список некроманта, позаимствованный у Виктора, на время его обучения в лесных чертогах.

– Ты не закончил историю. – Напомнил Максим.

– Ну, вот кожемяка этот, и выдал мне этот наряд, сказал, что все охотники так одеваются. Снабдил луком, научил стрелы делать. Он по совместительству еще и плотником оказался. И отправил меня на болота, жаб стрелять.

– Да жабы там хоть куда. – Вставил Робус, показывая руками предполагаемые размеры амфибий. – Килограмм по пятнадцать весят, я вам говорю.

– Ага, – кивнул Тимур, – он из их шкуры кошельки делает, бижутерию всякую для женщин, шкатулки обтягивает. Приличное время я, таким образом, на хлеб зарабатывал, а потом на болоте бродячих пней стало много. Кучкуются падлы и на людей бросаются, топят, потом жрут.

– Странное поведение для падальщиков. – Задумчиво пробормотал Брунар.

– Да, – согласился Робус, – бывали, конечно, случаи, когда склаговская гниль на людей нападала, но это уж совсем в глубине топей, но, чтобы вот так, приперлись на край болот и всех кого ни попадя цеплять, не ладное это.

– Вот я и решил на этом берегу счастья поискать. Нашел на карте еще один лес и пошел туда пешком. Думаю, если на лодке поплыву, так потом против течения не выгребу такое расстояние. Незадолго до вас в Бразираге объявился. Сходил в лес, наткнулся на ходячего спрута, он как завизжал, я думал, сознание потеряю прежде, чем ноги унесу. Потом в деревне узнал, что эти твари, вроде как и мертвые уже, от Тубрина идут. Увидел вашу группу и решил, чем рогатый не шутит, попрошусь к вам….

– Я больше не могу! – Айнагул уселась на влажную от вечерней росы траву. – Ни шагу больше сегодня не сделаю, хоть режьте! С утра идем, мы ж не машины!

– И то, правда. – Согласился Робус. – Ноги гудят, словно струны майладры.