— Громадная двуногая зверюга пробегала вдалеке. К счастью нами она не заинтересовалась. — Федул рассказывал совершенно индифферентным голосом, словно динозавров по десять раз на дню видит. Также, совершенно очевидно, что моя знакомая див решила все же поберечь свою тушку и на бой с целым отрядом боевых магов не вышла. Ну, и замечательно. Чувствовал я какую-то непонятную ответственность за ее сохранность, хоть и, наверняка, людоедка она.
Возможно, вы удивляетесь, чего это я происхождение прозвища каждого встречного мага озвучиваю. Так, как говорится, у кого что болит, тот о том и говорит. Пока я не вступил на постоянку в отряд, своего отрядного прозвища у меня не было, а тут вот к вечеру было намечено мое представление другим членам отряда, соответственно там и позывной мне придумывать станут. Подозреваю, такое фантазирование для них послужит отличным развлечением. Уже даже гадаю, как меня назовут? По имени…, нет, вряд ли. Скорее, по фамилии: отзываться мне на ближайшие два года на Елисей.
…Ни за что не догадаетесь, как меня обозвали! Прямо в бешенстве нахожусь. Ну, почти. Все же не совсем ругательное, даже, в какой-то мере, уважение чувствуется: Ловчила. Гораздо хуже было бы, если Малым нарекли или, того хужее, Простаком. А у меня моим прозвищем отметили всего лишь, так сказать, обширную недосказанность в моих умениях. Ну, хоть распознание той же ловушки в сражении со степняками взять. Я же так и не признался, за счет чего смог сделать то, что больше никому из самых опытных отрядных магов оказалось не под силу.
А с утра, сразу после завтрака, начались мои мучения с обучением. М-да уж, чувствую, что время, когда я со Степой заклинания разучивал, я буду вспоминать, как самое чудесное время моей жизни. А, просто, у нашего комбата оказалась очень своеобразная метода обучения. Из разряда «жить захочешь, научишься». Он на каждое мое неудачное исполнение показанного им перед этим заклинания какой-нибудь до ужаса болючий конструкт в меня кидал. И, знаете, таких конструктов в его арсенале имелась целая куча: удары электричеством, огненные искры, подмораживание моей пятой точки, колющие, щипающие, жгучие, просто болевые. Привыкнуть ко всему этому многообразию никак не получалось. А я еще в самом начале подумал, зачем с нами на полигон штатный отрядный целитель отправился?
Зато и эффект от этих садистских упражнений был, да еще какой! Первое заклинание второго уровня я уже к вечеру освоил. Кислотный Выдох. Комбат сказал, что когда я увеличу свой показатель в Силе магии хотя бы до полусотни, чтобы дальнодействие увеличить, покажет мне модификацию этого заклинания, благодаря которой пшеки смогли с успехом отразить удар по ним Первой Конной в двадцатом. Только они обозвали эту свою модификацию «Выдох бога». По описаниям, там польскими магами создавался какой-то горючий газ, который затем ими поджигался с эффектом объемного взрыва. Надеюсь, до такого увеличения Характеристики мне уже не так долго остается. По крайней мере, за первое самостоятельное исполнение Кислотного Выдоха, Система мне прислала сообщение: Сила магии +1. Подозреваю, это она не только за, собственно, это заклинание вознаградила, а скорее, так сказать, в совокупности, но ведь прогресс то идет!
Третье утро шло с тех пор, как я стал одним из Красных магов. Мы с еще одним новобранцем, Васькой Онуфриевым по прозвищу Щегол отрабатывали под руководством командира первоуровневое заклинание Порыв Ветра. Первоуровневое-то оно, первоуровневое, но в сочетании с Кислотным Выдохом способно преобразовать это, в общем-то, простое атакующее заклинание ближнего радиуса действия в оружие массового поражения, возможно даже не на ближних, а на средних дистанциях. Проблема только научиться мастерски обволакивать потоком воздуха именно кислотную взвесь, а не развеивать ее диким порывом по всему полю.
Так вот, тренировались мы, получая периодически по своим филейным частям стимулирующие наше развитие разряды чего-то неприятного, как вдруг прямо на полигон свернула роскошная легковая машина, заполненная помимо шофера двумя серьезными дядьками в полувоенных френчах. Мне почему-то сразу те типы, с улицы Карла Маркса вспомнились, которые мня Личного Кармана лишать собирались.
Машина завязла в мягкой почве, не доехав до нас полсотни метров. Поняв, что больше их пока никто и никуда везти не собирается, эти двое пассажиров выскочили из машины и трусцой к нам помчались, при приближении, правда, перейдя на шаг.
— Товарищ Егоров! — Схода начал свой возмущенный спич один из прибывших, на нас со Щеглом он ни малейшего внимания, разумеется, не обращал. — Почему вы с вашими м-магами не выполнили б-боевой п-приказ?!
— Какой приказ? — Наш бесстрашный комбат немного растерялся от этого обвинения.
— Приказ уничтожить т-ту тварь, что н-нападает на наших м-менталистов.
— Мы прочесали ближайшие окрестности по ту сторону портала, никого, кроме обычных тамошних обитателей, не встретили. Что дальше? Хоть там и относительно небольшой мирок, но бегать нашими силами по нему можно бесконечно. Причем, без какого-либо положительного результата, — принялся объяснять сложившуюся ситуацию наш комбат, — а у меня приказ от самого Блюхера, полностью быть готовым к передислокации нашей части не далее, как к двадцатому числу этого месяца.
— Эта тварь вчера перешла через портал на нашу сторону и атаковала людей, находившихся в замке. Среди убитых ей сам товарищ Лебензон. Вы понимаете, что это значит? — Вступил в разговор второй. В отличие от заики, он не разговаривал на повышенных тонах, а излагал факты. Очень неприятные факты, которые, если подать их под определенным углом, запросто могли для нашего командира послужить основанием для вынесения смертного приговора. Р-революция, однако. С такими обоснованиями под измену идеалов революции подвести — как нефиг делать. Лес рубят, щепки летят!
Командир осознал этот посыл от вновь прибывшего функционера не хуже меня, поэтому коротко бросил:
— Мы прибудем к порталу в течение пяти часов.
— Надеемся, в этот раз не получится, как в прошлый. — Кинув последнюю, парфянскую стрелу парочка ответственных товарищей, развернувшись, направилась обратно к своему автомобилю, который, заполошно ревя мотором и пробуксовывая колесами, по-прежнему пытался выбраться из пленившей его пашни.
— Бойцы, помогите товарищам выехать с нашего полигона, — скомандовал нам Егоров, когда мы проходили позади застрявшего автомобиля, добавив для ясности с мстительной улыбкой на губах: — Порывом Ветра можно не только табачный дым разгонять.
Ну, мы со Щеглом и не подкачали. А может, и сам Егоров нам подсобил, очень уж сильный импульс на авто с ответственными товарищами пришелся. Его буквально вырвало из липкого плена, протащив с десяток метров. Благо водитель не оплошал, лихо зарулив свой самоходный тарантас по направлению к неосмотрительно покинутой им дороге. Ну, а ответственным товарищам еще немного побегать по раскисшей от дождей земле пришлось. Их щегольские командирские фуражки с высокой тульей, в отличие от шлемофона их шофера ничто на голове не удерживало.
— Товарищ комбат, — поинтересовался у нашего командира простодушный Щегол, когда мы немного удалились от тарахтящего автомобиля, — а кто такой, этот Лебензон, которого та тварь загрызла?
— Сильный менталист, командир гарнизона Приоратского дворца, один из ближайших сподвижников самого Зиновьева, — дал развернутый ответ Егоров, спешно шагающий по направлению к нашей казарме. И, внезапно, словно вспомнив про наше присутствие, резко остановился и воззрился на нас. — Так, бойцы, а напомните мне, амулеты защиты от ментального вмешательства вам выдали?