Как у меня тогда тряслись руки, решаю умолчать, чтобы не портить впечатление о самой истории.

— А на что спорили-то?

— На еду, конечно, на что же ещё?

***

Минуты ползут бесконечно долго, складываются в часы, те — в дни, а последние — в годы. Мы торчим в чаше уже несколько часов, дожидаясь, пока стемнеет. Я никогда не отличалась терпением. Пожалуй, если только в работе протирщика. Каждый экспонат, побывавший у меня в руках, будь то запретная вещь или выставочный экземпляр были тщательно протёрты и выставлены по всем правилам.

Но сидеть здесь просто невыносимо. Если бы ещё моих новых знакомых получилось бы вызвать на разговор… Но все мои вопросы остаются без ответа или в лучшем случае никакой информации в себе не несут:

— Придёт время — узнаешь…

— Много будешь знать, быстро подохнешь…

Больше я ни о чём не спрашиваю — всё равно не ответят. Наблюдаю исподлобья за своими спасителями, стараясь догадаться по каким-то деталям, кто они всё-таки такие. Рассматриваю их одежду — такую же серую, как и моя собственная. Да и габариты говорят сами за себя.

Однако это никак не объясняет откуда они взялись и чем занимаются на самом деле. И остаётся главный вопрос — что станет со мной дальше в городе, где все зависят от статуса Внешности и без сканера шагу нельзя ступить?.. Ощущаю себя Гаем из той самой книжки.

Интересно, что с ним всё-таки стало после побега? И что будет со мной?..

Снова поглядываю на эту странную троицу. Они ведут себя совершенно невозмутимо. Фолк сидит, скрестив ноги, и ковыряет перочинным ножиком шершавую поверхность чаши, словно пытаясь её разрушить. Тина уткнулась в колени и ни на кого не смотрит. Все молчат, и только Бублик время от времени сокрушается, что есть нечего.

— Я растущий организм, между прочим… Мне нужна еда, помёт те в рот!

От его причитаний мой собственный желудок сжимается до размеров грецкого ореха. Вот бы накормить его хоть чем-то.

— Бубб, заткнись, а? — просит Фолк. — Мы ведь торчим здесь по твоей милости. Послушал бы меня, уже бы были на месте.

— Но ведь он меня назначил главным. И велел держаться от Бухты подальше.

— Да-да, я помню, — снова раздражается Фолк, ероша свои и без того лохматые волосы.

Я поднимаюсь, подхожу к краю, чтобы вскарабкаться наверх. Хочу посмотреть, что сейчас происходит в городе. Как знать, может там полиции на улицах больше, чем обычных жителей?

— Ты чего удумала, ёпта? — Фолк прячет ножик в карман и тоже поднимается на ноги.

— Хочу проверить, что там и как…