Доктор, очевидно, разгадал мои мысли и заметил:

– Да, вы правы, это – вид "камера люсида", но – такая, которая, я думаю, несколько удивит вас.

Затем он отошел к одной стороне камеры и начал вращать рукоятку брашпиля, на которую была намотана веревка, связанная с каким-то механизмом в верхней части башни.

– Я вижу, вас заинтересовало то, что я делаю, – сказал он, – и если вы выйдете на минутку наружу, то сможете увидеть все своими глазами.

Я так и сделал, и, переведя взгляд на конус, возвышавшийся над башней, увидел, что он тоже снабжен крышкой, похожей на крышку стола, которую мы только что отвинтили, и которая сейчас вращалась и приподнималась над своим основанием, после чего была поднята и убрана в одну сторону с помощью небольшого крана, установленного на внешних балках здания.

– Я вынужден держать свои зеркала защищенными таким образом, – объяснил доктор, когда я вернулся, – из-за пагубного влияния наших туманов на них, и я предпочитаю снять крышку с верхнего зеркала с помощью машины, чем устанавливать эти лестницы и делать подобное вручную, – добавил он с улыбкой, – хотя мы в любом случае поднимемся наверх, чтобы я мог объяснить природу и работу аппарата с помощью наглядной демонстрации более ясно, чем я мог бы сделать это иначе.

Пока доктор занимался тем, что придавал блеск стоящему перед нами окуляру, полируя его тряпочкой, у меня было время возобновить осмотр внутренней части башни. Мои глаза уже привыкли к тусклому свету, проникавшему только через отверстие в крыше, и теперь я смог увидеть нечто – то, что я раньше принимал за основание конуса, в действительности находилось гораздо ближе и имело вид трубы, протянувшейся в продольном направлении через среднюю часть башни, ее нижний конец, имевший небольшой диаметр, приближался примерно на десять футов к окуляру, в то время как ее верхний конец, казалось, почти заполнял всю площадь башни.

– Кажется, у вас есть еще один конус внутри, доктор, – сказал я с любопытством.

– Да, – ответил он, – но только верхняя часть трубки, которую вы видите, коническая, нижняя содержит набор линз, которые приводят наш объект в фокус на этом окуляре. Сейчас вы прекрасно поймете, как это устроено.

Затем доктор подошел к брашпилю на другой стороне квартиры и начал вращать его, одновременно намекая, что он снимает крышку с верхней части этой трубки таким же образом, как и с устья конуса. Сделав это, он зажег лампу, поднялся на стационарную стремянку, стоявшую у основания трубы, поправил занавески, которые полностью перекрыли свет из верхней части башни, и внезапно задул лампу.

– Теперь, – сказал он, – я собираюсь снять колпачок с конца трубки. Не сводите глаз с окуляра и скажите мне, что вы видите.

Пока он говорил, полная темнота, скрывавшая поверность окуляра, сменилась слабым дрожащим мерцанием, похожим на беспокойное отражение в воде.

– Все нечетко и размыто, – сказал я, – я ничего не вижу ясно.

– Мы еще не довели линзы до фокуса, – ответил он. – Продолжайте смотреть, пока я их регулирую, а потом скажите мне, когда изображение станет четким и ясным.

Через несколько секунд я увидел в окуляре четко очерченное, хотя и находящееся на большом расстоянии, подобие моря в движении. Я видел белые гребни волн, вздымающиеся вверх, и зеленоватый цвет впадин, как будто смотрел на них сверху.

– Видите ли вы что-нибудь на переднем плане? – спросил доктор, когда я окликнул его, – что-нибудь, кроме чистого морского простора?

– Ничего, – ответил я.

– Тогда подождите немного, – сказал он, когда я услышал скрип шкива над головой. – Я уменьшил высоту моего прибора на один градус в западном направлении. Скажите мне, видите ли вы теперь что-нибудь еще?

Пока он говорил, картина, казалось, снова стала внезапно размытой и так же внезапно четкой. На зеркале снова появились зеленые волны и белые гребни, но на этот раз на них, казалось, качалось крошечное суденышко, едва-едва распознаваемое как судно, разве что по ассоциации с особенностями картины перед глазами. Оно имело вид лодки или корабля, как это может показаться, если смотреть с большого расстояния сверху. Я рассказал доктору, что я видел.

– Это близко к центру зеркала? – спросил он.